[Turtlecest]

Название: Breaking you [reprinting]
Автор: Anonymous...
Бета: Аюм Накамура
Фандом: TMNT(4 полнометражный фильм)
Пейринг: Леонардо/Рафаэль, упоминается Донателло/Микеланджело
Рейтинг: R
Размер: макси
Жанр: драма
Дисклаймер: материальной выгоды не имею.
Варнинг: родственные однополые отношения.
От Автора: Выражаю благодарность своей терпеливой и придирчивой Бетте, а так же *sneefee, арт который вдохновил меня писать.

Глава 1. Точка невозвращения

turtlecest.diary.ru/p176362213.htm

Глава 2. Оцепеневшие

turtlecest.diary.ru/p176364218.htm
Глава 3.

Шаг в сторону

Через три месяца, когда стало окончательно ясно, что лидер и не думает возвращаться, Сплинтер собрал братьев у себя в комнате и обвел их тяжелым взглядом.
- Дети мои, вы ведь, видимо, догадываетесь, зачем я собрал вас?
Майки и Донни покачали головами, а Раф просто продолжил смотреть в пустоту.
Ему было, в принципе, все равно. Если бы не Донни, который просто силой притащил его к отцу, он бы так и остался лежать на диване, бездумно пялясь в потолок.
По началу он легко находил себе занятие уничтожая предметы, что напоминали ему о брате. Как выяснилось, виниловые пластинки могут красиво летать с крыш небосрекбов, статуэтки красиво разбиваться о покрытые плесенью и слизью стены канализации, а книги быть такими хрупкими, когда лезвия насквозь пробивает их на лету. После того, как вещей, напоминающих о Лео, не осталось в его досягаемости, он впал в оцепенение. Рафаэль целыми днями бездумно валялся на диване, заставляя нервничать и без того напуганных братьев, вставая, только когда Эйприл появлялась и силком заставляла его помочь ей отвести Майки к психологу. Однако даже при этом он продолжал молчать и курить одну за другой, сидя на крылечке дома. Эйприл уже не пыталась с ним заговорить – было бесполезно, Раф даже не смотрел на нее.
- Так больше не может продолжаться, - говорил учитель, - Нашей семье нужен временный лидер.
Раф моргнул и сфокусировал взгляд на учителе.
- Лидер? - эхом просипел Раф.
- Да, сын мой. Леонардо вернется еще очень не скоро. Нам нужен кто-то, кто сможет повести нашу семью в будущее и сможет защитить ее. Встань, Рафаэль!
Раф поднялся, еще не понимая, что происходит. Отец положил ему на плечо когтистую лапку и мягко улыбнулся.
- Тебе, сын мой, предстоит возглавить нас…
Но Раф, уже не слушая, вздрогнул и попятился .У него было такое состояние, как будто землю вышибли из-под.
- Нет, - прошептал он.
Братья удивленно уставились на него.
Сплинтер откашлялся и вновь подошел к сыну.
- Наступили трудные времена для…
- Идите вы к черту!!! - Раф испуганно отшатнулся от отца, задев подставку со старинной вазой…
***
Ваза, качнувшись, летит на пол. Лео тихо вскрикивает.
- Отвали, придурок! -приглушенно рычит он, боясь разбудить отца и братьев. Время три часа ночи, и им давно следует спать, но Раф решил раз и навсегда выяснить отношения с Лео и, в очередной раз, назначил ему встречу в их маленькой домашней галерее реликвий.
Лео тяжело вздыхает и ставит вазу на пол. Он на коленках подползает к Рафу, сидящему в метре от него, и протягивает руку.
- У тебя кровь? Дай посмотрю.
Раф отбрасывает руку старшего брата и бурчит себе под нос.
- Царапина. Само заживет.
Глаза Лео обеспокоено блестят в полутьме, и Раф сдается, понимая, что уже не может злиться на брата глядя в них. Ярость сменяет усталость и опустошенность.
Лео упрямо подползает ближе и берет разбитое лицо брата в ладони. Им всего девять, но крепкие кулачки бьют сильно и жестко, словно у взрослых.
- Черт, у тебя фонарь зреет под глазом и губа разбита, - вздыхает Лео, понимая, что утром отец обязательно заметит это и очередного выговора не избежать.
- Ты себя еще в зеркало не видел. У тебя ссадины на обеих скулах и костяшки ободраны. Дай сюда руку.
Рафаэль грубо хватает кисть Лео и подносит к губам, а потом проводит языком по ранкам брата. Лео шипит и пытается вырвать руку.
- Ой, неприятно. Пусти.
- Терпи. У тебя вечно каждый порез воспаляется. А до аптечки и ванной мы точно мимо отца не проберемся.
И Лео послушно терпит. Ему нравится, не смотря на легкую боль и дискомфорт, как теплый шершавый язык брата скользит по сбитым костяшкам рук, а потом по скулам. Леонардо купается в этой странной ласке брата. Время летит там быстро, что он не замечает, как тот встает и поднимает его за собой.
- Пошли спать.
Лео, встав, словно в тумане поворачивается ко входу и сделав несколько шагов… Налетает на чугунную подставку, на которой стояла та самая злополучная ваза. Та шатнувшись, падает на пол, чудом не задев вазу. Грохот раздается просто страшный. В том, что он разбудил отца, и сомнений нет. Раф испуганно застывает, а Лео тут же хватает его за руку и тащит к шкафу с отцовскими парадными кимоно.
- Сиди тихо, - говорит он и запихивает ничего не понимающего брата туда.
Раф что-то хочет сказать, но Леонардо не слушает, захлопывает шкаф и прислоняясь к двери, что бы Раф, ни дай Бог, не попытался оттуда вырваться.
Лео знает, что отец заставит в наказание за нарушения дисциплины мыть пол в убежище, а так же Лео прекрасно понимает, что для брата это самое унизительное наказание.
Отец входит секунд через десять.
- Сын? - в его голосе слышится удивление.
Лео крепче прислоняется к шкафу, чувствуя, как Раф пытается открыть дверь, и молится, что бы тот молчал при этом.
- Здравствуй, отец, - тихо говорит он, опуская глаза.
Сплинтер сурово хмурит брови.
- Что ты здесь делаешь, Леонардо?
- Я просто… Просто хотел посмотреть на твои доспехи… А тут темно… И ваза…
Отец переводит взгляд на стоящую на полу невредимую вазу,- Ее я успел поймать, а подставку нет… Вот и…
Взгляд отца смягчается.
- Почему ты не попросил показать тебе их днем?
- Потому что ты всегда говоришь, что нельзя их трогать и смотреть на них. Ты говоришь, что они источают гниль.
Лео говорит правду. Доспехи отца стоят за стеклянной витрине, и накрыты грязной тряпкой. Отец не любит смотреть на них, он не любит, когда дети спрашивают о них. Лео всегда удивляло, почему Сплинтер их не выкинет, раз они вызывают у него такую ненависть и отвращение, но их отец – был загадка для своих сыновей.
Сплинтер хмурится и шевелит усами. Пауза затягивается, и Лео слышит сопение и возню Рафа. Только бы отец ее не услышал!
- Иди спать, сын, - устало произносит крыс и отворачивается, - Да, и завтра вымой весь первый этаж.
Отец уходит, не оглянувшись, а Лео облегченно сползает на пол. Рафаэль тут же вырывается из шкафа и тихо шипит.
- Паршивец! Почему ты меня там запер?! Я чуть не задохнулся в этих шелковых халатах! Герой хренов!
Лео поднимает на него глаза и улыбается.
- Я же знаю, как ты не любишь мыть полы.
- Как будто ты любишь, - фыркает Раф. Он садится рядом, и Лео кладет голову ему на плечо.
- Не люблю. Но я старший. Я обязан тебя защищать.

***
Раф смотрел на осколки некогда красивой вазы. В комнате повисла гробовая тишина. Майки испуганно грыз ногти, а Донни взволнованно смотрел то на отца, то на брата.
Сплинтер задумчиво разглядывал фарфоровую крошку на полу, словно редкую бабочку, которую он мечтал изучить.
- Прости, отец, - хриплый голос Рафаэля прорезал тишину,- Но лидером не становятся.
Раф круто развернулся и вышел, не поклонившись.
- Учитель, - начал Донни, но тот передернул плечами, словно сбрасывая груз.
- Донателло… Тебе придется на время принять борозды правления семьей. Майки, сынок, неси метлу.
Майки живо вскочил и бросился в подсобку. Все же он побаивался попасть под горячую руку Сплинтера.
Донни остался сидеть и наблюдать за отцом. Учитель стоял над осколками, но мыслями был явно далеко от случившегося. Умник был несколько удивлен тому, что Раф отказался от поста лидера в их семье, однако, глубоко в душе, был готов к подобному повороту событий. Конечно, это многое усложняло, но Донни надеялся справиться с ситуацией и повернуть ее в нужное русло. Стратег по натуре, он уже начал мысленно составлять план действий на ближайшие месяца три.
Переведя взгляд на осколки вазы, и быстро прикинув, возможна ли ее починка, Донни с сожалением вздохнул.
- Она ведь много значила для вас, учитель.
- Ты прав, сын. Однако, ничто не вечно, и время лечит. Только что бы залечить некоторые раны, могут потребоваться годы.
Сплинтер поддел осколок своей палкой и перевернул рисунком вверх.
- Хотя все-таки жалко наследную вазу династии Минь.

В ту ночь Рафаэль впервые надел свои доспехи и вышел в город. Он жадно ловил полицейскую волну и колесил на байке по городу.
Спустя шесть часов Раф бездумно наблюдал, как по канализации уплывает бурая от крови голубая бейсболка. Он даже не помнил, как нашел этого мальчишку-наркомана, поймавшего какую-то девицу и затащившего её в подворотню, чтобы отобрать деньги или драгоценности.
Дамочка была пьяна до невозможности, но заголосила так, что Рафаэль услышал. В итоге, он очнулся только тогда, как когда эта дура снова заорала. И только тогда он понял, что от лица парня осталось сплошное кровавое месиво, а в руках он сжимает пропитавшуюся кровью некогда голубую бейсболку …
Все, что он мог - это вызвать скорую. Он слышал, укрывшись в тени, голоса врачей, сочувственно переговаривавшихся между собой, что пареньку повезло, хотя «красавчиком» он явно навсегда останется.
Самое поразительное для Рафа заключалось в том, что он не чувствовал своей вины.
Нет.
Он был не виноват.
Все это вина Лео. Его и только его.
Раф достал сигареты и закурил, глядя на мутную воду в коллекторе, где он прятался.
- Смотри, что ты сделал, Лео. Смотри и наслаждайся.

***
Зима закончилась и наступила весна. Снег на поверхности стал таять, и в убежище стало ещё более сыро и мокро. Вывелись мокрицы, которых Майки боялся до визга, и начала отсыревать мебель. Черепахи ненавидели это время года. В такие месяцы они включали тепловые пушки. Дышать становилось труднее, но за то было суше и теплее. Обычно этим занимался Леонардо, но в этот раз Донни с горечью пришлось исполнять эту обязанность.
В последнее время на Донателло свалилось слишком многое. Он был в какой-то степени благодарен Рафу, что тот не донимает его своими проблемами, а тихо сгорает один. На Донни обрушилось все то, что раньше делал Лео. Ему приходилось следить за депрессивным Майки, заботить об отце, которой после той истерики Рафаэля, совсем стал совсем плох. У него ныли суставы от холода, и Донни приходилось готовить ему мазь из странных травок и порошков . Он помнил, как ловко у Лео получалось смешивать все это, несмотря на то, что у них были такие грубые и неуклюжие пальцы для такой тонкой и кропотливой работы. Приходилось заниматься уборкой и следить за продуктами, а ведь надо было еще как-то зарабатывать деньги, что бы оплатить лечение младщего.
Раф с каждым днем становился все более замкнутым и молчаливым. Он подолгу пропадал ночами, а потом спал весь день. Чтобы покормить его, приходилось устраивать целый скандал. Донни понимал, что брату нужна помощь, пожалуй, побольше чем Майки, однако так же осознавал, что единственный, кто мог бы хоть как-то повлиять на Рафаэля, был Лео… Которого теперь с ними не было.

***
- Доооооони! - Майки сидит на полу и ревет, – Доонииииии, мне больно, очень-очень!
Раф стоит рядом и рассерженно шипит.
- Сам виноват, придурок мелкий. Это мои игрушки! Мои!
- Доооннииии! - Майки уже начинает икать от слез.
Донателло с трудом отрывается от тетриса и недовольно смотрит на братьев.
- Вы что, сами не можете разобраться?
- Отвали! - огрызается Раф и снова пинает Майки.
Тот беспомощно всхлипывает, и слезы начинают катиться в удвоенном масштабе.
Донни надоел Раф, так же как и Майки. Один все время дерется, другой ревет. Они вечно все портят и ломают. Раф специально, потому что ему просто скучно, Майки нечаянно, потому что за свои шесть лет он так и научился ходить, ровно и не спотыкаясь, будто назло.
В их доме, или убежище, как называет его отец, вещи появляются редко. И то, почему-то грязные и поломанные. Донни любит их чинить, сидя с отцом. Ему нравиться паять, а еще клеить . Отец говорит, что у Донни просто талант, при этом мягко улыбаясь.
Но братья все ломают! По ночам Донни тайно мечтает, когда все спят, что было будь он один. Все игрушки были бы его, все книжки, и большая огромная кровать, на которой они спят вчетвером, и отец уделял бы ему больше внимание, а не как сейчас, когда Майки иногда целыми днями не слезает с рук отца.
Донни откладывает игрушку в сторону и встает с кресла.
- Ну, хватит, Раф. Ему же больно.
- Ему полезно! Будет знать, как брать чужие вещи, - Раф снова пинает Майки.
Тот умоляюще смотрит на Донни.
Донни ненавидит голубые глаза брата. «Девчачьи», как говорит Раф. Они никогда не видели девочек вживую, только на обрывках газет и журналов, но Майки на них похож в своем фиолетовом пальтишке с розовыми пуговичками, которое отец принес не так давно. Еще Донни не любит яркие голубые глаза брата, за то, что они похоже на небо. Донни его тоже видел только на обрывках журналов, но оно такое безграничное и необъятное. Отец говорит - оно бесконечно, а Раф, который уже пару раз сбегал из убежища, говорит, что оно тусклое. Может он сбежал не в тот день? Или просто ночью?
Так или иначе, голубые глаза брата затягивают, и у Донни начинает кружиться голова, будто он падает в пропасть. Так было, когда он упал с лестницы, ведущей на второй этаж, где были спальни. Его случайно толкнул Раф, и он упал со второго этажа. То место, где он стоял, не было огорожено перилами. Отец тогда еще не успел их приварить. Это было странное волнующее ощущение, во время падения Донни, которое закончилось дикой болью и двумя неделями в постели - он сломал ногу, которая к счастью быстро срослась.
Донни не любит смотреть в глаза брата, потому что инстинктивно ждет той боли.
Но надо что-то делать, и Донателло отталкивает от Майки Рафаэля.
Тот, по началу опешив, делает шаг назад, но потом угрожающе надвигается на умника. Донни испуганно пятится. Раф намного мощнее и его и Майки, а его привычка пускать кулаки в ход при каждом конфликтном случае давно уже всем известна.
- Раф!
Все оборачиваются и видят стоящего в проеме Лео. Старший спокойно смотрит на открывшуюся ему картину. подобное давно его не удивляет.- Отойди от него.
И… Раф подчиняется. Шипя на прощание гадости, он уходит к Лео. Тот спокойно берет его за руку и вытаскивает в коридор.
- Отец просил тебя…
Их голоса стихают, когда дверь закрывается.
А слышно только противное хлюпанье носом Майки и громкий стук сердца Донни.
- Спасибо, - тихо произносит Майки.
- За что? - Донни удивленно оборачивается к младшему.
Тот сидит и улыбается, будто ничего не произошло.
- За то, что спас меня от него.
- Тебя спас Лео.
- Неа-неа-неа. Он пришел потом,- Майки смеется, Донни злится еще больше.
Майки просто издевался над ним? Решил позабавиться, глядя, как Раф его колотит, и специально разыграл жертву. Таким образом развлечься???
- Ненавижу тебя, - рычит Донни и пулей вылетает из комнаты.
Убегая, он ещё слышал звонкий, как колокольчик, смех брата, заполнявший всё его сознание.
Майки смеётся по инерции еще секунд десять, а потом замолкает.
Он боится пошевелиться, потому что ему дико больно. Он сидит неестественно прямо, уговаривая себя подняться и пойти к отцу, прижаться к его коленям и попроситься на ручки, потому что терпеть боль при каждом движении просто невыносимо. Раф часто его колотит, но Майки не жалуется. Он счастливо жмурится, вспоминая, как Донни бросился его защищать, пусть с неохотой, но все же бросился. У Майки мало таких счастливых моментов. Он коллекционирует их, как красивые фантики от конфет, которые никогда не ел. Только это его маленький секрет.

***
Донни включил пушки в сеть и задумчиво потер лоб, а потом подошел к телефону.
Набрав номер, что он помнил наизусть, терпеливо стал ждать когда прекратятся гудки и в трубке раздаться звонкий женский голос
- Да?
- Привет, Эйп. Прости, что разбудил. Но мне надо с тобой серьезно поговорить.
В голове у Донни уже созрел план, но ему нужна была помощь Эйприл.
Он хорошо помнил старинную пословицу «Если гора не идет к Магомету – Магомет идет к горе». Его план был долог в исполнении, но до ужаса прост и точен, но ему нужна была Эйприл и ее образования историка…